К ИСТОРИИ ПСИХОАНАЛИЗА В СОВЕТСКОЙ РОССИИ


А.И. Белкин, А.В. Литвинов


В начале XX века психоанализ был хорошо известен в России, поскольку основные труды Фрейда почти сразу после их публикации переводились на русский язык. Интересно отметить, что русский был первым иностранным языком, на который были переведены работы ученого. Впоследствии это направление науки, не встречавшее препятствий в первые годы существования Советского государства было запрещено. Только благодаря демократическим реформам появилась возможность восстановить историю русского психоанализа — его развития и уничтожения. В основу настоящей работы легли архивные материалы, еще недавно закрытые для многих исследователей. Речь идет о документах Центрального государственного архива России, архива Октябрьской революции, а также о личных архивах.

3.Фрейд считал Москву в начале века третьим городом по степени развития психоанализа в мире после Вены и Берлина. Почему же именно в России так активно были подхвачены его идеи? Можно предположить следующее. Во-первых, практиковавшие тогда в России врачи в основном ориентировались на медицинские школы Германии, Австрии и Швейцарии, пользовавшиеся заслуженным авторитетом не только в области психиатрии и психологии. Существенным было и влияние философии, литературы, искусства немецкоязычных стран на общественное сознание россиян, что также благоприятствовало развитию психоанализа. Во-вторых, сказывалось действие русской литературы, в которой еще задолго до открытий Фрейда проявился интерес к проблемам бессознательного, иррационального. Произведения Гоголя, Достоевского, Толстого и других писателей, раскрывшие всю сложность духовных переживаний человека, не могли не повлиять на становление многих интеллектуалов того времени. И, наконец, для развития психоанализа много сделали русские педагоги, считавшие первостепенной задачей формирование у ребенка индивидуальности с самого раннего возраста, что, как известно, невозможно без учета бессознательного [1].

Нельзя не учитывать и тот факт, что становление психоанализа, как во всем мире, так и в России происходило во время бурных социальных катаклизмов. Один из них — Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, считавших одной из неотъемлемых частей социальных преобразований создание «нового человека».


Психоанализ и воспитание «нового человека»

Каким же виделся лидерам тогдашней России этот почти фаустовский гомункулус — «новый человек»? Ответить на этот вопрос позволяет знакомство с архивными документами, отражающими подход к проблеме воспитания в первые годы советской власти.

Согласно большевистской концепции, сущность так называемой «переходной» эпохи сводилась с одной стороны к строительству социализма в СССР, с другой — к борьбе с капитализмом в мировом масштабе. Обе эти неразделимые задачи при помощи воспитания предполагалось «проецировать» в социальную сущность «нового человека».

Роль «стержня» в воспитательной работе отводилась, естественно, «пропаганде текущих задач партии и советской власти на основе марксистско-ленинского мировоззрения». Подчеркивалось, что при таком воспитании роль биологических факторов может уменьшаться, в отличие от выдвигавшегося во главу угла фактора «социального роста». Например, огромное воспитательное значение, по мнению сторонников этой концепии, могла оказывать сама по себе принадлежность к определенному классу [2].

К 20-м годам психоанализ был уже достаточно сложившимся направлением в науке, хотя во многом выглядел экспериментальным. Как известно, В.И.Ленин не воспринимал его всерьез. «Теории Фрейда,— говорил он в одной из бесед с К.Цеткин,— тоже своего рода модная причуда. Я отношусь с недоверием к теориям пола, излагаемым в статьях, отчетах, брошюрах и т.п.,— короче, к той специфической литературе, которая пышно расцвела на навозной почве буржуазного общества... Мне кажется, что это изобилие теорий пола, которые большей частью являются гипотезами, притом часто произвольными, вытекает из личных потребностей. Именно из стремления оправдать перед буржуазной моралью собственную ненормальную или чрезмерную половую жизнь и выпросить терпимость к себе. Это замаскированное уважение к буржуазной морали мне так же противно, как и любовное копание в вопросах пола»

. Напротив, Л.Д.Троцкий говорил о психоанализе как об инструменте, предназначенном для завоевания будущего счастья, но относился к нему не столько как к методу познания человека, сколько как к средству достижения классовых целей. Как и некоторые другие вожди большевизма, например, Н.И.Бухарин, он считал, что необходимо «овладеть» бессознательными процессами в психике, чтобы сделать подконтрольным в каждом человеке абсолютно все. Поэтому психоанализ, ставящий во главу угла изучение бессознательного, показался многим марксистам вполне пригодным для решения подобной задачи.

Говоря о той эпохе, было бы справедливо отметить, что интерес коммунистов, социал-демократов и прочих представителей «левых» сил к психоанализу был взаимным. Многие ученики 3.Фрейда лояльно относились к «левым», а В.Рейх одно время был даже членом коммунистической партии. Сам 3.Фрейд проявлял в этом отношении свойственную ему осторожность, явно не симпатизируя попыткам «соорудить новую коммунистическую культуру в России».


Понятие «реальность» всегда трактовалось коммунистами весьма своеобразно: если реальность не соответствовала положениям марксистско-ленинского учения, ее пытались переделать или просто уничтожить. Возможно, именно поэтому через несколько лет после Октябрьской революции психоанализ, как не выполнивший классового запроса, был запрещен. Можно предположить, что кто-то наверху, внимательно изучив работы 3.Фрейда, понял, что этот метод обращен, прежде всего, к отдельному человеку, но никак не к массам, тем более к классам. Такое прозрение тоталитарной власти в понимании психоанализа, а позднее — педологии, генетики, кибернетики привело к их запрещению в Советском Союзе. Но это было потом, а на рубеже 20-х годов «классовый запрос» только формировался. Психоанализ наряду с другими сопряженными дисциплинами должен был любой ценой и как можно скорее помочь воспитанию «нового человека».

Архивные материалы свидетельствуют, что на коллегиях Народного комиссариата просвещения и Главнауки, курировавших психоанализ, обсуждалась возможность применения этого метода в первую очередь к детям. Буквально с первых дней существования советской власти воспитанием детей в духе преданности идеям Октября занялись всерьез. Уже в мае 1918 года были утверждены «Основные положения о Центральных показательных учреждениях при дошкольном отделе Наркомата просвещения» под общим названием «Институт ребенка». Основная задача этого подразделения — всестороннее изучение и распространение знаний о природе ребенка и его воспитание преимущественно в дошкольном возрасте. Важная роль в работе института отводилась психологической лаборатории [3].

Над этой проблемой работал и Институт по изучению мозга и психической деятельности в Петрограде под руководством академика В.М.Бехтерева. Наряду с лабораторией психотерапии и гипноза, применявшей, как сказано в отчете, «лечение психоанализом по Фрейду и катартический метод психоанализа в гипнозе по Франку», а также разрабатывавшей «ассоциации по Юнгу», существовали лаборатории экспериментальной педагогики, школьной, умственной и нервной гигиены [4].

В Институте мозга в качестве ассистента работала Т.К.Розенталь — один из первых русских психоаналитиков. Американский исследователь в области истории психоанализа Мартин А.Миллер считал ее весьма квалифицированным психоаналитиком

. Еще в 1911 г. Татьяна Розенталь, будучи одновременно членом социал-демократической партии, в Петербурге и Венского психоаналитического общества, опубликовала в русском журнале «Психотерапия» статью «Опасный возраст Карины Михаэлис в свете психоанализа», где женские образы в произведениях немецких писателей рассматривались в позиций фрейдизма. В институте Т.К.Розенталь читала курс лекций «Психоанализ и педагогика», работала над темами «Теория психоневрозов и опыт войны и современности», «Страдания и творчество Достоевского».

В 1920 г. Народный комиссариат просвещения издает положение «О совете изучения ребенка при секторе социального воспитания». Перед Советом ставилась задача разрабатывать научные и научно-практические вопросы, касающиеся всех областей изучения ребенка [5|.

Такие работы велись и в Московском психоневрологическом институте, где в то время в качестве члена коллегии по отделу нормальной и патологической психологии работал воодушевленный идеями психоанализа профессор И.Д.Ермаков [6]. Интерес к психоанализу сформировался у него в 10-е годы во время пребывания в Европе, а его выступление в сентябре 1913 г. на научном собрании врачей психиатрической клиники в Москве на тему «Учение Фрейда по Блейлеру» стало первой вехой в деятельности ученого как последователя и пропагандиста учения 3.Фрейда

. В отчете Московского психоневрологического института есть указания на то, что И.Д.Ермаковым был собран уникальный психодинамический материал по данным наблюдения над 100 школьниками в возрасте от 8 до 12 лет. Исследования детей проводилось по методу свободных ассоциаций с обращением внимания на эмоциональную сферу. Тогда же И.Д.Ермаковым был разработан новый методологический подход к детскому рисованию и анализу рисунков, готовилась к изданию книга на эту тему, велись работы по изучению половой жизни ребенка [7]. Есть основание считать, что перед учеными, желавшими претворять идеи 3.Фрейда в жизнь России на рубеже 20-х годов, встал выбор: либо работать, но используя психоанализ прежде всего в угоду интересам советской власти, либо вообще от него отказаться.


Советская власть, психоанализ и ребенок (попытка интерпретации)

Согласно учению 3.Фрейда об Эдиповом комплексе, у ребенка по отношению к родителям имеются амбивалентные чувства. Мальчик стремится на бессознательном уровне овладеть матерью как женщиной, устранив соперника, т.е. отца, которого он в то же время любит и чьей любви желает. В определенный момент Эдипов комплекс распадается, и здесь отказ от первичных привязанностей заменяется идентификацией.

В условиях тоталитарного государства система ставит над биологическим отцом вождя, и индивидум стремится объединиться со всеми, кто признает такого символического отца. Особенно отчетливо мы видим это в сталинском периоде нашей истории на примере всевозможных одобрявшихся властями ритуальных парадов, демонстраций, съездов, фестивалей. Их помпезность всегда сочеталась с униформизмом действий, единообразием мыслей и рьяно демонстрировавшейся готовностью служить вождю и идее вплоть до самопожертвования. Можно допустить, что Эдипова проблема, как ее поставил 3.Фрейд, не разрешалась, а, наоборот, усугублялась.

В психоанализе неразрешенная Эдипова ситуация рассматривается как невроз и регресс личности; при этом человек, сталкивающийся с жизненными трудностями, регрессируя, вновь и вновь прибегает к тем формам поведения, которые обеспечивали ему психологическую защиту в эдиповом возрасте. В тоталитарном обществе, где все социальное гипертрофируется, для индивидуума помимо отца биологического важную роль играет идеологизированный «над—отец» — дополнительный объект идентификации. Этот феномен описан как «социальный Эдип»

. Поэтому в определенные моменты человек, живущий при тоталитаризме, регрессирует не только до какой-то из ранних фаз организации либидо, как это бывает при неразрешенном эдиповом комплексе, но и социально. И здесь наряду с идентификацией важную роль начинает играть обратный ей процесс, называемый дистинкцией

. Он проявляется в предвзятости ко всему, что не относится к сфере усвоенных субъектом стереотипов. Другие люди рассматриваются только под одним углом — подходят ли они под эталоны, выдвинутые вождем? Всякий, кто имеет иную идентификацию, самым решительным образом негативизируется. Дистинкция возникает быстрее идентификации, здесь не требуется конкретного образа, идеала для подражания. Необходимо только отмежеваться от другой культуры, от всего «классово чуждого».

Наиболее опасно для личности участие авторитета вождя не только в формировании Я, но и Сверх-Я. Разрушается психологическая целостность индивидума, редуцируется понятие совести. Жажда свободы уходит в бессознательную сферу, прорываясь наружу в виде немотивированной агрессии. Сверх-Я отдельной личности низко склоняло голову перед авторитетом вождя.

Итак, что же происходит, когда побеждает новая власть? Психоанализ учит: к триумфу победы всегда примешивается страх перед наказанием со стороны свергнутых. Представим известные события, связанные с революцией 1917 года в России, в их психоаналитической интерпретации.

Сама революция может быть сравнена с регрессом до уровня первобытной орды, при котором большевики — это братья, все-таки уничтожившие отца (прежнюю власть) и овладевшие матерью (Россией). Но вожделенному наслаждению от такой победы эти «братья» отдаться не могут. Они начинают опасаться друг друга. Боязнь того, что поверженный «отец» вновь поднимет голову и все-таки накажет, лишает покоя. В бессознательном «братьев» растет напряженность, и, защищаясь от нее, они идут на новые и новые проявления агрессии (например, «красный террор»). Эти вспышки насилия уменьшают тревогу, но очень ненадолго.

И еще одна уловка — это борьбы с символами, как правило, фаллическими, олицетворяющими былое могущество «отца». Что, если посмотреть на разрушение памятников и церквей в годы советской власти, как на неуклюжие попытки символически доказать отцу свою победу над ним?

Позже, когда из среды «братьев» выходит все более обожествляемый «вождь», а остальные становятся «мини-вождями», норовящими подсидеть, дискредитировать и даже убить в борьбе за расположение нового божества своих недавних соратников, у каждого может возникнуть вопрос: «Не постигнет ли меня участь свергнутого (убитого) мной?» Опасение далеко не беспочвенное. В результате — поиск новых и новых средств, позволяющих обезопасить свое существование. На этом этапе гипотетический «мини-вождь» видит угрозу, не меньшую, чем со стороны поверженного «отца», которая исходит уже со стороны своего собственного «ребенка» (подданного), то есть—некий эдипов комплекс наизнанку. И это — при условии рабской, беззаветной преданности «вождю-отцу», сублимации либидо на службу ему.

Здесь хочется предупредить возможные упреки в наш адрес. Мы далеки от мысли считать психоанализ «единственно правильным учением» взамен, например, марксизму. Подчеркнем, что наша точка зрения — всего лишь одна из гипотез, но нам кажется, что если она будет учтена, знание собственной истории станет более глубоким и многообразным.

Боясь впасть в редукционизм, мы все же берем на себя смелость предположить, что этот бессознательный страх сыграл главную роль в становлении идеи «нового человека» в послереволюционной России. Основывалось это воспитание на десексуализации, постоянных депривациях, культе аскетизма. «Мы решительно боремся даже с малейшими проявлениями сексуальности у наших детей»,— характерное заявление авторитетного педагога 20-х годов [8].

В системе такого воспитания психоанализ, по-видимому, и должен был, по мнению новой, власти, сыграть определенную роль.


Психоаналитический детский дом «Международная солидарность»

В мае 1921 г. при отделе психологии Московского психоневрологического института был открыт детский дом-лаборатория по изучению детского возраста, руководство которым было поручено профессору И.Д.Ермакову [9]. Правда через некоторое время институт начинает активно открещиваться от детского дома. 24 февраля 1922 г. на коллегии института было решено не считать детский дом-лабораторию состоящим при институте в числе его вспомогательных учреждений [10]. Но несмотря на это работа там продолжалась.

В том же году И.Д.Ермаков по личному поручению Народного комиссара просвещения А.В.Луначарского при посредстве Коминтерна и Российского союза горнорабочих провел переговоры с Виттом, представителем Союза германских горнорабочих «Унион», который заинтересовался детским домом, по своему почину пожелал содействовать разработке новых социально-педагогических приемов в международном масштабе и решил оказывать постоянную поддержку детскому дому. В соответствующем документе подчеркивается, что дом-лаборатория в научном отношении следует психоаналитическим методам 3.Фрейда. Немецкой стороной было предложено назвать детский дом «Международная солидарность». Научное наблюдение за его работой было возложено на научную комиссию (кураторий), в которую вошли О.Ю.Шмидт, руководивший в то время Государственным издательством, профессор А.П.Бернштейн — директор психоневрологического института и профессор И.Д.Ермаков [11]. С мая 1922 г. в документах появляется название «институт-лаборатория «Международная солидарность» [12, 13, 14, 15] и формируются цели его работы (Приложение I и II).

В штат института-лаборатории помимо И.Д.Ермакова также входили врачи С.Н.Шпильрейн и Л.С.Гешелина, ответственные руководительницы В.Ф.Шмидт и Л.С.Егорова, руководительницы-педагоги В.В.Королько, Т.Н.Лебедева, Т.М.Церетели, Е.Р.Ульрих, Е.С.Фридман, Е.И.Любимова [16]. Детскому дому было выделено прекрасное здание на Малой Никитской, известное до революции как особняк Рябушинского.

Количество детей-воспитанников всегда было ограниченным 10—12 человек. В архивных документах сохранилось несколько имен первых из них. Это Володя Мишин, Волик Шмидт, Ира и Хеда Трояновские, Вера Гоберман [17].

Интересные сведения о работе «Международной солидарности» можно найти в докладной записке заместителя управляющего инспекцией просвещения и пропаганды НК РКИ (рабоче-крестьянская инспекция) А. М. Росского, адресованной члену коллегии НК РКИ А.И.Свидерскому [18]. Это один из немногих полностью доброжелательных отзывов о работе Детского дома со стороны представителей административных органов (Приложение III).

Позиции психоанализа в России бесспорно укрепились после утверждения Главнаукой 30 сентября 1922 г. Русского психоаналитического общества. Созданию общества предшествовало письмо группы крупных ученых того времени в Главнауку, ходатайствовавших об этом (Приложение IV). Но в то же самое время ужесточались нападки на институт-лабораторию со стороны бюрократических структур. Одна за другой создавались всевозможные комиссии, проводились многочисленные заседания, на которых критиковались применявшиеся И.Д.Ермаковым и его сотрудниками методы. По-видимому, у организаторов этих акций проснулось классовое чутье, в связи, с чем психоанализ стал представляться им все более и более враждебным.

Один из характерных примеров — заседание Президиума научно-педагогической секции Государственного ученого совета 26 апреля 1923 г., на котором присутствовали М.Н.Покровский, О.Л.Бем, П.П.Вронский, Н.Т.Руднева, Г.О.Гордон, С.Т.Шацкий, И.Л.Цветков, Р.В.Ларинов, Н.И.Карпов, Е.Б.Зомбе. В постановлении заседания говорится:

«а) исследовательская работа, проводимая в детском доме «Международная солидарность» в ее настоящей постановке поглощает непроизводительно большое количество государственных средств по сравнению с даваемыми ею результатами;

б) нет оснований рассчитывать, что деятельность психоаналитической лаборатории «Международная солидарность» возможно использовать для непосредственных задач, стоящих перед ГУС'ом (Государственный Ученый Совет)» [19]. Однако руководитель педагогической станции, известный в 20-е годы педагог, С.Т.Шацкий считал, что материал, накопленный Детским домом, очень интересен и призывал к улучшению условий работы «Международной солидарности» (Приложение V) [20].

8 октября 1923 г. под председательством народного комиссара просвещения А.В.Луначарского состоялось заседание коллегии Наркомпроса, на котором присутствовали М.Н.Покровский, В.Н.Яковлева, О.Л.Бем, А.С.Бубнов, представители НК РКИ Кумченко (инициалы отсутствуют) и А.М.Росский. С докладом выступил О.Л.Бем, возглавлявший очередную комиссию по обследованию детского дома «Международная солидарность». В принятом постановлении говорится:

«а) признать необходимым сохранение детского дома «Международная солидарность», ведущего чрезвычайно ценную работу по наблюдению и изучению ребенка вообще и детской сексуальности в частности;

б) расширить задачи дома в сторону изучения социальных начал развития ребенка;

в) признать желательным организацию для руководства указанным детским домом компетентного органа, вопрос о котором поручить проработать Главнауке;

г) расширить границы наблюдения над детьми за счет усиления пролетарского состава детей дома;

д) принять меры к укрупнению детского дома в целях удешевления содержания каждого ребенка» [21].

О положении дел в детском доме докладывается в Совет народных комиссаров РСФСР. Заместитель наркома просвещения В.Н.Яковлева так определяла работу «Международной солидарности»: «Ставя себе целью выработку методов изучения и воспитания полноценных в социальном смысле детей при участии нового, подготовленного к этой деятельности педагогического персонала, детдом «Международная солидарность» достигает этой цели путем общего ознакомления с психикой детей... с точки зрения психоанализа (типы доминирующих зон по Фрейду, Юнгу и др.)- ...Записи наблюдений, бюллетени, анализ детских рисунков, живописи, построек, вырезания, импровизации представляют громадный интерес и имеют несомненную научную ценность. В качестве самостоятельных вопросов для изучения ставятся такие, как детские страхи, положение ребенка во сне и прочее» [22]. В конце своего отчета В.Н.Яковлева называет детский дом единственным не только в России, но и в Европе учреждением, «которое действительно может изучать проявление психических механизмов ребенка в условиях, наиболее гарантирующих объективность, и затем, исходя из такого изучения, базируясь на опыте психоанализа, искать методы воспитания социально ценной личности в коллективе, пользуясь как общепедагогическими, так и социальными знаниями в этой области» [22]. Итак, надежды на психоанализ как на средство воспитания социально ценной личности тогда еще не иссякли.


В поисках новых возможностей

Попытаемся разобраться в принципах, положенных в основу работы детского дома его создателями. Этому определенно поможет знакомство с рукописью профессора И.Д.Ермакова «Психоаналитический институт-лаборатория «Международная солидарность».


Вспоминая о времени, предшествовавшем открытию детского дома, И.Д.Ермаков говорит о главной цели этого заведения, как о «выработке методов изучения и воспитания, полноценных в социальном смысле детей.» Рассматривая психоанализ как метод освобождения ущербного человека от его социальной ограниченности, ученый считал наиболее целесообразным искать новые формы воспитания именно в коллективе, начиная работу с ребенком как можно раньше. «Наименее изученным и наиболее важным в смысле последующего здорового роста человека является возраст от рождения до 14 лет. Этот возраст характеризуется наиболее сильным проявлением инстинктов, лежащих в основе последующего развития ребенка. Неправильности в этот период имеют громадное значение (предрасположения и случайные переживания, эрогенные зоны). Свободное изживание в прегенитальном периоде соматических подкреплений к энергии психического развития дает возможность наилучшего, сильного и самостоятельного роста и аутоэротизации к объекту».

При наблюдении за объектом считалось важным воздерживаться от тенденциозных оценок его поведения и переживаний, так как отрицательное, неприличное для взрослого не есть таковое для ребенка. Для того чтобы ребенок мог свободно проявлять себя, должна быть создана атмосфера взаимного доверия и уважения. Путь социального развития представлялся И.Д.Ермакову в виде схемы: любовь к матери — любовь к воспитателю — любовь к другим. Используя терминологию Фрейда, он заметил, что «рост ребенка происходит путем ограничения для него «принципа удовольствия» перед «принципом реальности». Такое ограничение должно вестись самим ребенком (самостоятельность, свобода) и вести его не к чувству слабости, несостоятельности (основа невротического состояния), а к чувству овладения, сознательного достижения».

Важная роль отводилась И.Д.Ермаковым воспитательницам-руководительницам. Контактируя с ними (аналог известного в психоанализе перенесения), ребенок более успешно «связывается» с реальностью и отказывается от некоторых удовольствий телесного характера (например, анальных), которые задерживают его развитие и делают асоциальным. Говоря о важности доверия ребенка к руководительнице, И.Д.Ермаков подчеркивал: «Многое, что служит исцелению больного от невроза, делается подвластным человеку с того момента, когда он найдет в себе мужество открыться себе и другому, и наоборот, уходя от действительности, от возможности осознать, человек попадает во власть своих эгоистических, малоценных и неудовлетворяющих его процессов, ведущих к регрессии и фиксациям, невозможности сублимирования». Следует заметить, что выполнение всего этого требовало от руководительниц поистине гигантского труда. Помимо ежедневных 6—7-часовых дежурств в группе, каждая руководительница была обязана определенным образом наблюдать за детьми и вести дневник этих наблюдений, участвовать в заседаниях, посвященных педагогическим вопросам, а также в заседаниях Русского психоаналитического общества. Кроме того, каждая из них работала над какой-нибудь частью собранного материала. Так М.Г.Ульрих исследовала проявления основных черт личности ребенка в его творчестве, М.А.Егорова — проявления анальной эротики и особенности детских рисунков, В.Ф.Шмидт собирала материалы о детских капризах и изучала особенности психоаналитического подхода к детям дошкольного возраста. Исследованием детских капризов занималась также М.С.Фридман [23].

Опыт русских коллег стал привлекать внимание западных психоаналитиков. В 1921 г. детский дом посетил профессор Папенгейм из Вены, в марте 1922 г.— профессор Эгертон из Лондона. В сентябре 1923 г. В.Ф.Шмидт вместе с мужем, академиком О.Ю.Шмидтом, курировавшим психоаналитический детский дом, выезжала за рубеж, чтобы ознакомить Международное общество психоаналитиков с достижениями в Москве [24]. В сохранившемся отчете об этой поездке указано, что после нее в Лейпцигском Международном психоаналитическом издательстве была опубликована работа Веры Шмидт «Психоаналитическое воспитание в Советской России. Доклад о детском доме-лаборатории в Москве» [25]

.

В августе 1923 г. детский дом посещали представители Коминтерна из Германии Хольц, Цейсер, Шмидт, Хейс

.

Возникает вопрос, почему детскому дому, число воспитанников которого редко превышало 8—11 человек, уделялось столь пристальное внимание самых разных, довольно крупных организаций коммунистического толка (Коминтерн, профсоюз «Унион»), а также, почему все, что касалось детского дома, обсуждалось ни больше, ни меньше, как на коллегиях Наркомпроса, Главнауки, Главсоцвоса, причем в повестках дня всех этих заседаний вопросы о «Международной солидарности» стояли на первом месте. Председательствовал на них нередко сам нарком просвещения А.В.Луначарский, среди присутствовавших можно было встретить А.С.Бубнова, Н.И.Троцкую, А.П.Пинкевича, О.Ю.Шмидта, А.С.Курскую, В.Н.Яковлеву, Сергееву (инициалы отсутствуют), К.Н.Корнилова, П.П.Блонского и др. [27].

По-видимому, в первые годы Советской власти вожди новой России действительно хотели использовать психоанализ в своих целях: создать с его помощью поколение послушных, с детства воспитанных в духе марксистско-ленинского учения людей-винтиков, готовых на все. Лишить человека совести, сомнений, моральных ценностей, дав ему взамен «классовые чувства» и работать в этом направлении, начиная чуть ли не сразу после рождения. Уместно добавить, что на тех же коллегиях все, касающееся психоанализа, но связанное с другими аспектами его применения, вызывало весьма скромный интерес заседавших. Исключение представляла начатая в мае 1924 г. Г.П.Вейсбергом разработка темы «Марксизм и психоанализ» в Государственном психоаналитическом институте [28], где для этого была организована подсекция социологии. Сохранилось свидетельство, что в работе этой подсекции активное участие принимал А.Р.Лурия [34].

Работа в бывшем особняке Рябушинского продолжалась. К весне 1924 г. вместе с И.Д.Ермаковым там трудились также С.Н.Шпильрейн, В.П.Володина, В.Ф.Шмидт, Л.Г.Егорова, Е.Р.Ульрих, М.А.Беклемишева, Б.С.Гефт, Е.С.Фридман, Р.Г.Папернова, Н.3.Сычугова, Л.С.Гешелина, А.Р.Лурия, Р.А.Авербух, М.В.Вульф, Б.Д.Фридман [29, 30, 31, 32, 33].

Вспомним, что практически с самого начала своего состояния возглавлявшееся И.Д.Ермаковым учреждение рассматривалось не только как детский дом, но и как институт (Приложение I). В нем в 1924 г. еженедельно проводились семинары, читались лекции. И.Д.Ермаков читал общий курс психоанализа и психотерапии для врачей, педагогов и социологов, а также вел семинар по гипнологии и изучению творчества. М.В.Вульф читал курс лекций по введению в психоанализ и проводил семинар по медицинскому психоанализу. Тему «Психоанализ подсознательного мышления» курировала С.Н.Шпильрейн, также проводившая семинар по детскому психоанализу для педагогов. Как видно из сохранившихся отчетов, в помещении института два раза в месяц проводились заседания Русского психоаналитического общества [35].

Наиболее четко цели института сформулированы в датированном 4 августа 1924 года «Положении» о его работе, где подчеркивалась необходимость научно-теоретических исследований в области психоанализа не только детей, но и взрослых (Приложение VI) [36].

Не ослабевал интерес к детскому дому и институту со стороны административных органов, отправлявших на Малую Никитскую, 6 все новые и новые комиссии. 21 апреля 1924 г. одна из них под руководством заведующего Главнауки А.П.Пинкевича рассматривала вопрос об улучшении состояния детского дома-лаборатории. Было принято решение разделить штаты и помещение для института и детского дома «Международная солидарность», немного повысив зарплату сотрудникам, но сократив количество обслуживающего персонала. Рассматривался вопрос перехода на хозрасчет, и в связи с этим было предложено увеличить количество воспитанников до 15 человек в старшей и 5 человек в младшей группах. Но такая идея не встретила поддержки: было решено не увеличивать количество детей более 12 человек. Также было постановлено взимать постоянные взносы с родителей воспитанников. Предложение расширить задачи института в области педологии было отклонено [37]. Прошло несколько лет существования института-лаборатории «Международная солидарность», а загадочный «новый человек» все не появлялся. Психоанализ, на который вначале «поставили» некоторые вожди советской России, уже начинал вызывать у них раздражение.


Непроанализированные психоаналитики и матери-коммунистки

В июне 1924 г. в кураторий при психоаналитическом институте поступило коллективное обращение от основных сотрудников детского дома-лаборатории «Международная солидарность» [38], где говорилось о необходимости для педагогов, работающих там, образования, адекватного проводимой в детском доме психоаналитической работе. Главный недостаток, по мнению авторов обращения, в том, что ни один из работавших с детьми сам не проходил психоанализа. В отношении дальнейшей работы подчеркивалась ее полная невозможность, основанная на перенесении, сопряженном с огромной внутренней зависимостью от объекта этого перенесения (в данном случае профессора И.Д.Ермакова) и обострением «всевозможных психических конфликтов, связанных с отношением к отцу или матери в раннем детстве и давно вытесненных из сознания».

Далее в обращении речь шла о том, что это перенесение, будучи неправильно использованным, превратилось из положительного в отрицательное и повлекло за собой ряд печальных последствий. Педагоги указывали на огромное чувство зависимости от И.Д.Ермакова, которое, как они считали, ничем нельзя преодолеть, так как никто из них «не был предварительно проанализирован».

В заявлении отчетливо звучали нотки неудовлетворенности педагогов результатами своей работы. Со слов авторов, весь накопленный за три года деятельности детского дома материал собирался лишь для одного человека — профессора И.Д.Ермакова, работа которого над этим материалом совершенно не связана с работой дома и ни в какой степени не помогает продвижению вперед подготовки к психоаналитическим наблюдениям над детьми.

Важное место в тексте заявления занимает описание условий работы педагогов в детском доме. По мнению авторов, педагоги дезорганизованы, оторваны как от родителей, так и от педагогических общественных кругов. В связи с этим указывалось на невозможность воспитывать в таких условиях социально ценную личность. В результате этого естественное ухудшение педагогических результатов, говорится далее, может быть неправильно отнесено за счет психоаналитического подхода. В заявлении также указывалось на большую текучесть кадров — за три года работы в детском доме сменилось около 50-ти руководительниц-воспитательниц. В заключении был сформулирован ряд предложений в качестве «паллиативы» впредь до подготовки нового персонала.

Прежде всего, предлагалось поставить во главе детского дома человека с большим общественно-педагогическим опытом и привлечь для консультаций некоторых членов Российского психоаналитического общества, но только по соглашению с педагогическим коллективом, а также наладить контакты с другими педагогическими коллективами Москвы, материалы исследований должны стать доступными для других психоаналитиков. Было предложено также организовать при психоаналитическом институте специальную подготовку будущего персонала для детского дома со сроком обучения не менее 1—2 лет. Подчеркивалось, что обучающиеся не должны входить в штат «Международной солидарности», а могут работать в других учреждениях и посвящать подготовке свои свободные часы.

В результате этого обращения вновь была созвана комиссия Главнауки. Сохранился протокол ее заседания от 8 июля 1924 г. На нем присутствовали А.П.Пинкевич (председатель), И.Д.Ермаков, Н.И.Троцкая, А.С.Курская, В.Ф.Шмидт. Обсуждался вопрос о дальнейшей судьбе детского дома. Комиссия признала целесообразным начать психоаналитическую подготовку педагогов с обязательным прохождением личного психоанализа. Было решено сохранить территориальное объединение детского дома и института при условии обеспечения возможности для психоаналитического института вести наблюдение и ставить опыты в этом доме, а также сохранить преемственность в собирании материала. Институту предписывалось, не вмешиваясь активно в педагогическую работу, по запросам детского дома давать психоаналитические консультации. Детский дом должен оставаться в ведении Главнауки, и курировать его должен представитель психоаналитического института. Было решено оставить институту 6 штатных единиц за детским домом и открыть детский сад на 8—10 человек [39]. И еще один момент вызывает здесь несомненный интерес.

Всем известно, сколь актуальной была в Москве в 20-е годы проблема размещения учреждений. Прекрасно оснащенное, просторное здание, которое занимали психоаналитический институт и детский дом в самом центре Москвы, не могло не привлекать завистливых взглядов. Известно, что к середине 20-х годов в России заметно разросся бюрократический аппарат и укрепились позиции партократии. Представители этих групп, к тому времени уже полностью уверовавшие в свою особую миссию освободителей угнетенного человечества, становились все более бесцеремонными в завоевании для себя новых и новых жизненных благ. Вкусы представителей новой власти оказывались довольно взыскательными. В выборе зданий, поспешно брошенных бывшими хозяевами, для райкомов партии, исполкомов, музеев с революционными темами экспозиций принцип «кто был ничем, тот станет всем» находил свое реальное воплощение.

1 июля 1924 г., незадолго до упоминавшегося заседания комиссии по улучшению работы детского дома, в Главнауку поступило письмо от административной группы матерей-коммунисток 1-го дома ВЦИК'а и Кремля с просьбой предоставить помещение для детского сада на территории психоаналитического института. Подчеркивалось, что матери не против использования детей из детского сада для научных целей института. Письмо было подписано Сергеевой и Кедровой. Эта просьба в самом скором времени была удовлетворена [40]. Через три недели поступило еще одно послание в Гоавнауку за теми же подписями. Теперь это уже жалоба, указывающая на «ненормальность» в работе детского дома. За эти три недели жены большевистских лидеров успели создать даже инициативную группу, обследовавшую окулированное для своих детей помещение. В жалобе с неподдельным возмущением констатируется, что, во-первых, профессор И.Д.Ермаков и другие врачи ведут ежедневный прием больных, которые соприкасаются с детьми. Во-вторых, наверху находится местком, куда также постоянно ходят люди (заметим, что незадолго до этого тот же местком, точнее, его члены выставили из тесной комнатушки, о которой идет речь, С.Н.Шпильрейн, принимавшую там одно время больных) [41]. Таким образом, существование первого в мировой истории психоаналитического детского дома близилось к концу.


Приближаясь к финалу

Итак, к концу 1924 г. психоаналитически ориентированные специалисты фактически сдали свои позиции в детском доме «Международная солидарность», так и не успев их укрепить. В последних числах ноября Главнаука утверждает на должность заведующей педагогической частью детского дома М.К.Жукову [42]. Упоминаний об участии И.Д.Ермакова в проводившихся там после этого работах в документах больше не встречается. Отношение Русского психоаналитического общества к «Международной солидарности» в то время можно представить, прочтя письмо одного из его членов, академика О.Ю.Шмидта заместителю наркома просвещения В.Н.Яковлевой и заведующему Главнаукой Ф.Н.Петрову от 20 ноября 1924 г. [43]. Академик констатировал, что психоаналитики не имеют больше никакого влияния на детский дом и отказался нести ответственность за его работу (Приложение VII).

Одна из характерных примет московской жизни тех лет — так называемая «разгрузка столицы», сводившаяся попросту к изгнанию из города ряда учреждений. Подобная угроза к зиме 1924—1925 гг. нависла и над психоаналитическим институтом [43а]. В конце концов, он был оставлен в Москве, но здание на Малой Никитской пришлось покинуть. «Освобожденное помещение от психоаналитического института,— говорится в постановлении заседания комиссии по разгрузке г. Москвы от 31 января 1925 г.,— передать детскому дому «Международная солидарность», закрепив за последним все владение № 6 по М.Никитской улице». Еще одна причина, по которой институт все же был оставлен в Москве — предложение председателя Наркомпроса о слиянии психоаналитического института с одним из соответствующих институтов I МГУ [44]. Наркомпрос в скором времени конкретизирует это предложение: «Психоаналитический институт с успехом может продолжать свою работу, будучи соединен в виде отдела с институтом Экспериментальной психологии, входящим в состав Ассоциации при Факультете общественных наук» [45].

Об отношении Главнауки к детскому дому можно судить, познакомившись с докладной запиской в коллегию Наркомпроса исполнявшего обязанности заведующего Главнаукой А.П.Пинкевича от 2 марта 1925 г. [46]. В начале документа указывалось на «трение» в отношениях института и его лаборатории «Международная солидарность». Фактически, как отмечено в документе, лаборатория работает как обыкновенный детский дом, особенно в последнее время, когда накопилось много материала, остающегося без проработки. Было подчеркнуто, что работа лаборатории потеряла научное значение, оторвавшись от института.

По мнению А.П.Пинкевича, для организации успешной работы штат детского дома должен быть укомплектован институтскими работниками, а не «обыкновенными детдомовскими руководительницами». Также руководитель Главнауки считал необходимым предоставление помещения институту. Из текста документа мы узнаем, что после выселения из дома на Малой Никитской имущество института попросту было сложено в один из подвалов Политехнического музея, откуда, разумеется, периодически расхищалось. Это способствовало полному прекращению психоаналитической работы в доме-лаборатории. Докладная записка заканчивалась заявлением о необходимости считать детский дом и институт юридически разделенными и существующими отдельно. ...Что же касается института, то он, безусловно, должен быть сохранен в виде отдела при институте экспериментальной психологии и оставлен в Москве».

Эту мысль подтвердила комиссия Главнауки, вскоре обследовавшая детский дом и пришедшая к малоутешительным выводам: «...Персонал слабо ориентирован в том, как нужно налаживать и вести научную работу. ...Заведующая, посещая Главнауку, вынесла впечатление, что служащие Главнауки должны выработать для детдома производственный научный план, ...(заведующая — авт.) и до сих пор остается в состоянии ожидания...» Отмечено, что занимаемое помещение слишком велико для 12—13 детей, их должно быть больше. «Организация научной работы в данном учреждении вряд ли возможна, а потому... данный детдом необходимо передать в ведение Главсоцвоса» [47]. Под заключением стоят подписи А.В.Цитовича, А.В.Стрельцова и П.И.Карпова. Добавим, что к этому времени почти все занимавшиеся когда-то психоаналитической работой руководители-воспитатели уже покинули детский дом.

Судьба детского дома «Международная солидарность» окончательно решилась на заседании коллегии Наркомпроса 13 мая 1925 г. [48]: детский дом в качестве лаборатории института было решено ликвидировать, распределив детей по другим учреждениям (Приложение VIII).

Впоследствии детский дом еще продолжал именоваться «Международная солидарность», хотя с 1924 г., по нашему мнению, ему правильнее было бы дать название «имени матерей-коммунисток I Дома ВЦИК'а и Кремля». В то время в число воспитанников детского дома входили сын И.В.Сталина — Василий, а также дети Ф.А.Сергеева (Артема), Д.И.Курского, М.Л.Рухимовича, М.В.Фрунзе. Однако в детский дом они пришли уже после того, как он перестал иметь отношение к психоанализу, и мы не должны об этом забывать.

Итоги работы детского дома «Международная солидарность» подведены Верой Федоровной Шмидт в написанной ею летом 1925 г. докладной записке [49], посвященной психоаналитическому институту: «Психоанализ положил начало действительно научному изучению психики больных, страдающих так называемыми психоневрозами. ...Метод лечения психоанализом является единственным методом не только облегчить страдание больного или устранить тот или иной симптом, но и сделать больного действительно работоспособным членом общества. ...Психоанализ всегда рассматривал человека как социальную единицу в его отношениях со средой... и старался помочь раскрыть совершенно новые области в вопросе изучения ребенка и педагогическом подходе к нему». Далее В.Ф.Шмидт пишет о том, что за время работы детского дома был выработан ряд методов и приемов полового воспитания детей, предохраняющих от заболевания психоневрозами в будущем. В документе говорится также о предполагаемой работе над «трудными» детьми именно с позиций психоанализа путем создания специальной консультации. В докладной записке есть указание на огромное количество материала о развитии ребенка, собранного сотрудниками детского дома. «Материал этот в настоящее время обрабатывается, и в скором времени появится ряд работ, касающихся тех или иных сторон жизни ребенка». Работы эти, естественно, так и не вышли в свет.

14 августа 1925 г. Совет Народных Комиссаров принимает решение о ликвидации Государственного психоаналитического института как самостоятельного учреждения, предложение Наркомпроса о включении института в состав Ассоциации общественных наук при I МГУ отклоняется [50]. Решением президиума коллегии Народного комиссариата просвещения от 25 августа 1925 г. вместо упраздненного психоаналитического института было предложено создать психоаналитический отдел в Психологическом институте. Директор института К.Н.Корнилов категорически отказался от этого и предложил психоаналитической секции перейти в секцию психопатологии [51]. Такое решение вопроса ставило под сомнение дальнейшую целесообразность и эффективность работ в области психоанализа в России. Сотрудники бывшего психоаналитического института М.В.Вульф и Р.А.Авербух обратились с заявлением в Главнауку [52], в котором подчеркивалось, что такая реорганизация психоаналитической секции равнозначна лишению ее возможности вести «какую бы то ни было плодотворную работу». Авторы настаивали на сохранении самостоятельной психоаналитической секции (Приложение IX).

13 ноября 1925 г. М.В.Вульф на методическом совещании в научном отделе Главнауки прочел доклад о планах психоаналитической секции. Важную роль в ее работе должны были играть исследования в области педагогики. Вот основные направления исследований:

«а) разработка материалов бывшего дома-лаборатории (из дневников детского дома делаются выписки, которые группируются по следующим вопросам: детская речь, проявления детской сексуальности, проявления зрительного комплекса, детское мышление, детское творчество, развитие исследовательских влечений у детей в возрасте от одного года до четырех лет);

б) наблюдение над развитием детской сексуальности на живом материале (в детских домах и семьях);

в) исследование психоаналитическим методом трудных и невротических ветвей для отыскания причин и неправильностей в окружающей среде, влияющей на развитие невроза;

г) проведение семинаров для педагогов по вопросам применения психоанализа в педагогике;

д) разработка отдельных вопросов педагогики в связи с психоанализом. Предлагаются следующие работы:

1/ Что нового может дать психоанализ педагогике.

2/ Развитие у ребенка исследовательских стремлений. Влияние этих стремлений на постепенно увеличивающуюся связь ребенка с окружающей действительностью (ребенок в возрасте от 0 до 5 лет).

3/ Разработка дневника матери в первом годе жизни ребенка» [53].

Но все призывы М. Вульфа были тогда гласом вопиющего в пустыне. Психоанализ в России во второй половине 20-х годов был уже не ко двору. К. Н. Корнилов, директор Института психологии, известного рупора идей большевизма, ответил на это уже откровенно политическими обвинениями. Фрагмент подписанной им докладной записки в коллегию Наркомпроса, говорит сам за себя: «Считая психоанализ как цельную систему, как миросозерцание в области психологии, принципиально неприемлемым, психоаналитические задачи несовместимы с задачами института, который стремится изучить человеческую психику с точки зрения марксизма, диалектического материализма, ...коллегия Государственного института экспериментальной психологии считает излишним создание специального психоаналитического отдела в составе института» [54].

Все, не связанное с марксизмом, было нежизнеспособно в России тех лет. И, подобно детскому дому «Международная солидарность», канул в лету Государственный психоаналитический институт. 20-е годы были на излете. Русское психоаналитическое общество, существовавшее уже чисто номинально, вступит в новое десятилетие, чтобы быть окончательно ликвидированным 27 июля 1930 года [55].


АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

1. Доклад проф. К. И. Поварнина на I Всероссийском съезде по семейному воспитанию «Роль изучения ребенка в развитии науки о воспитании» (30.12.1912 г.). Центр, гос. арх., ф. 2306, оп. 19, д. 96, л. 18—26.

2. Тезисы: Принципиально-теоретические основы научно-исследовательской работы в области педагогики (1928 г.). Центр, гос. арх., ф. 1575, оп. 10, д. 428, л. 303—318.

3. Основные положения о центральных показательных учреждениях при дошкольном отделе Наркомата просвещения под общим наименованием «Институт ребенка» (не позднее 28.05.1918 г.). Центр, гос. арх., ф. 2306, оп. 1, д. 139, л. 5—8.

4. Отчет Института по изучению мозга и психической деятельности за период с 14 мая 1918 по 15 июля 1919 г. (не позднее 15.07.1919 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 199, л. 138 об.— 154.

5. Положение «О совете изучения ребенка при секторе социального воспитания Наркомпроса» (1920 г.). Центр, гос. арх., ф. 482, оп. 11, д. 59, л. 15—16.

6. Письмо научного отдела НКП РСФСР в Московский психоневрологический институт об утверждении И. Д. Ермакова заведующим отделом нормальной и патологической психологии (май 1920 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 197, л. 25.

7. Отчет Московского Государственного психоневрологического института за 1920 год (ранее 1.06.1921 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 197, л. 121 — 123.

8. Протокол заседания педологического отдела научно-педагогического института от 3.03.1924 г. Центр, гос. арх. Окт. револ., ф. 2194, оп. 1, д. 27, л. 2.

9. Докладная записка Московского Государственного психоневрологического института в научный отдел НКП РСФСР об открытии «Детского дома-лаборатории по научному изучению детского возраста» (ранее 14.05.1921 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 197, л. 112.

10. Резолюция коллегии Московского Государственного психоневрологичекого института об исключении детского дома-лаборатории из числа вспомогательных научных учреждений .института (24.02.1922 г.). Центр, гос. арх., ф. 1575, оп. 1, д. 220, л. 1.

11. Докладная записка в президиум НКП РСФСР о детском доме-лаборатории «Международная солидарность» (1922 г.). Центр, гос. арх., ф. 1575, оп. 1, д. 220, л. 6 и об.

12. Протокол совещания в НКП РСФСР о детском доме-лаборатории «Международная солидарность» (8.04.1922 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 200, л. 85.

13. Штатное расписание детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (8.05.1922 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 200, л. 86.

14. Ходатайство Московского психоневрологического института в Главнауку НКП РСФСР об отчислении детского дома-лаборатории «Международная солидарность» из числа вспомогательных научных учреждений института (17.05.1922 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 200, л. 90.

15. Положение об институте-лаборатории «Международная солидарность» (ранее 31.05.1922 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 251, л. 1 и об.

16. Список сотрудников психоаналитического института-лаборатории «Международная солидарность» (15.01.1923 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, on. 2, д. 251, л. 8.

17. Диаграммы наблюдений за настроением воспитанников детского дома-лаборатории «Международная солидарность» в 1921 —1922 гг. Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9. д. 222, л. 23—28.

18. Докладная записка заместителя управляющего инспекцией просвещения и пропаганды НК РКИ РСФСР в коллегию Наркомыта о психоаналитической лаборатории «Международная солидарность» (20.02.1923 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 251, л. 15 и об.

19. Протокол заседания Президиума научно-педагогической секции Государственного ученого совета (26.04.1923 г.). Центр, гос. арх., ф. 298, оп. 1, д. 45, л. 48.

20. Особое мнение С. Т. Шацкого по постановлению президиума научно-педагогической секции ГУС'а о детском доме «Международная солидарность» (26.04.1923 г.). Центр, гос. арх., ф. 298, оп. 2, д. 251, л. 21.

21. Протокол заседания коллегии Наркомпроса от 8.10.1923 г. Центр, гос. арх., ф. 2306, оп. 1, д. 2168, л. 75.

22. Докладная записка НКП РСФСР в СНК РСФСР о детском доме-лаборатории «Международная солидарность» (12.10.1923 г.). Центр, гос. арх., ф. 259, оп. 86, д. 81, л. 5—6.

23. Справка о работе сотрудников детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 20.

24. Краткая справка о научных связях Государственного психоаналитического института (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 19.

25. Сведения о готовящихся изданиях и опубликованных работах (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 21.

26. Личное дело сотрудницы дошкольного отдела НКП РСФСР В. Ф. Шмидт (8.01.—29.10.1918 г.). Центр, гос. арх., ф. 2306, оп. 63, д. 294, л. 1—5.

27. Протоколы заседаний коллегии Наркомпроса. Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д..-222, л. 9.

28. Докладная записка директора Государственного психоаналитического института И. Д. Ермакова в научный отдел Главнауки о социологической секции и семинаре по психоанализу религиозных систем при психоаналитическом институте (май, 1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 35 и об.

29. Диаграммы со сведениями о ежедневной занятости воспитателей детского дома «Международная солидарность» (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 29.

30. Список сотрудников Государственного психоаналитического института (24.01.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 1.

31. Правила внутреннего распорядка и должностные обязанности сотрудников детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 15 и об. —16.

32. Справка о движении личного состава в детском доме-лаборатории «Международная солидарность» за апрель 1922 г.— март 1924 г. (21.04.1924 г.), Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 17.

33. Список сотрудников Государственного психоаналитического института и детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (24.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 42 и об.— 43.

34. Письмо Государственного психоаналитического института в научный отдел Главнауки о секции по социологии при Психоаналитическом обществе и о разработке темы «Психоанализ и марксизм» (24.06.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 45.

35. Справка о работе сотрудников детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 20.

36. Положение о научно-исследовательском Государственном психоаналитическом институте (ранее 4.08.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 58 и об.

37. Протокол заседания комиссии Главнауки по улучшению положения детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (21.04.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 65 и об.

38. Заявление сотрудников детского дома-лаборатории «Международная солидарность» в Психоаналитический институт о мерах по улучшению работы детского дома-лаборатории (не позднее 6.06.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 36—38.

39. Протокол заседания комиссии Главнауки по улучшению положения детского дома-лаборатории «Международная солидарность» (июль, 1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 39 и об.

40. Заявление административной группы матерей-коммунисток I дома ВЦИК'а и Кремля в Главнауку (1.07.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 55 и об.

41. Письмо административной группы матерей-коммунисток I дома ВЦИК'а и Кремля в Главнауку (22.07.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 57.

42. Ходатайство детского дома-лаборатории «Международная солидарность» в отдел научных учреждений Главнауки об утверждении Жуковой М.К. в должности руководительницы-заведующей педагогической части (17.11.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 64.

43. Письмо О. Ю. Шмидта заместителю наркома просвещения В.Н.Яковлевой и заведующему Главнаукой Ф. Н. Петрову о перепрофилировании детского дома «Международная солидарность» (29.11.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 82 и об.

43а. Докладная записка в НКП РСФСР по поводу решения о переводе психоаналитического института в Ленинград (9.12.1924 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 9, д. 222, л. 76.

44. Выписка из протокола № 180 заседания комиссии по разгрузке г. Москвы при СНК РСФСР по докладу НКП РСФСР о ходе выполнения постановления комиссии от 13 декабря 1924 г. о «выводе» психоаналитического института из Москвы (31.01.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 21.

45. Докладная записка Наркомата просвещения РСФСР в Комиссию по разгрузке Москвы (1925). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 43.

46. Докладная записка и.о. зав. Главнаукой А. П. Пинкевича в коллегию НКП РСФСР о психоаналитическом институте и лаборатории «Международная солидарность» (2.03.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 21.

47. Заключение комиссии Главнауки по результатам обследования детского дома «Международная солидарность» (май, 1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 54 и об.

48. Выписка из протокола заседания президиума коллегии НКП РСФСР о психоаналитическом научно-исследовательском институте и детском доме «Международная солидарность» (13.05.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 58.

49. Докладная записка В. Ф. Шмидт о психоаналитическом институте (ранее 14.08.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 64—65.

50. Докладная записка Главнауки в коллегию НКП РСФСР (август, 1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 67.

51. Выписка из протокола заседания президиума коллегии НКП РСФСР об организации психоаналитического отдела в психологическом институте (25.08.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 70.

52. Заявление сотрудников бывшего психоаналитического института Р. Авербух и М. Вульфа в Главнауку (не ранее 21.10.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 92—93.

53. Доклад М. В. Вульфа на методическом совещании в научном отделе Главнауки о производственном плане психоаналитической секции Института экспериментальной психологии (13.11.1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 94—95.

54. Докладная записка Государственного института экспериментальной психологии в коллегию НКП РСФСР (октябрь, 1925 г.). Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 10, д. 289, л. 72.

55. Постановление о ликвидации Русского психоаналитического общества (27.07.1930 г.). Центр, гос. арх. Окт. револ., ф. 1215, оп. 2, д. 51, л. 1.

Приложение I

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПСИХОНЕВРОЛОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА В НАУЧНЫЙ ОТДЕЛ НКП РСФСР ОБ ОТКРЫТИИ ДЕТСКОГО ДОМА-ЛАБОРАТОРИИ

ПО НАУЧНОМУ ИЗУЧЕНИЮ ДЕТСКОГО ВОЗРАСТА [9].


Отдел психологии Государственного Московского психоневрологического института согласно своего устава открывает Детский дом-лабораторию по научному изучению детского возраста.

Открытие такого учреждения отвечает давно назревшей необходимости иметь при одном из строго научных учреждений Республики специальную лабораторию, в которой при счастливом стечении и соединении специалистов в различных областях науки могли особенно продуктивно и серьезно вестись наблюдения и делаться выводы, необходимые одинаково как научной мысли, так и педагогике. Для такого всестороннего изучения ребенка Государственный психоневрологический институт представляет все преимущества. Так, среди работников его имеется целый кадр ученых по всем отраслям психоневрологии, оборудованы лаборатории, преследующие научные задачи.

Детский дом-лаборатория как научное учреждение должно отвечать двум основным задачам Государственного психоневрологического института — давать строго проверенные научные исследования и труды в области детства, облегчить доступ в эту область и давать проверенные данные тем кругам лиц, для которых такие знания нужны в особенности, и деятельность которых может протекать особенно продуктивно, если они вооружены соответствующими познаниями в данной области.

Так как лаборатории института не имеют таких специальных заведений, которые должны удовлетворить Дом ребенка, и их инвентарь не приспособлен к изучению детей, то при Детском доме должна быть оборудована специально отвечающая поставленным задачам как лаборатория, так и музей, где в форме графиков, рисунков, схем, муляжей учащиеся могли бы познакомиться с достижениями науки в этой области. Те же соображения диктуют необходимость создания при доме специальной научной литературы и пособий, которые могли бы служить образцом для вновь открывающихся в провинции учреждений для пользования научно-учебными исследованиями.

Работа в доме должна быть поставлена на должную высоту, обеспечивающую правильное и внимательное отношение, как руководительниц, так и со стороны научного персонала. Жизненное разрешение этого вопроса можно ждать только при условии как тщательного отбора персонала и его строгой классификации, так и предоставлением ему достаточного времени для производства научных наблюдений и самообразования.

Поэтому для повышения уровня работы в доме необходим большой штат служащих, обусловленный особыми задачами такого показательного и научного учреждения.

Заведующий психоневрологическим институтом /подпись/

Ученый секретарь /подпись/

14 мая 1921 г.

Приложение II

ПОЛОЖЕНИЕ

ОБ ИНСТИТУТЕ-ЛАБОРАТОРИИ «МЕЖДУНАРОДНАЯ СОЛИДАРНОСТЬ» [15]

1) Институт лаборатория имеет целью:

а) организацию научно-теоретических исследований в области психоанализа;

б) изучение с точки зрения психоанализа вопросов, связанных с общественным воспитанием психически здоровых детей, научные исследования в лаборатории над детьми, над их деятельностью, творчеством и другими проявлениями;

в) совершенствование специалистов-работников с целью применения новых научных данных психоанализа в областях общественного воспитания, а также организацию работы над педагогическим персоналом;

г) специальную научно психоаналитическую консультацию в сопредельных психоанализу областях (сублимация: труд, искусство, творчество)...»




Приложение III

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ЗАМЕСТИТЕЛЯ УПРАВЛЯЮЩЕГО

ИНСПЕКЦИЕЙ ПРОСВЕЩЕНИЯ НК РКИ РСФСР В КОЛЛЕГИЮ

НАРКОМАТА О ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ

«МЕЖДУНАРОДНАЯ СОЛИДАРНОСТЬ» [18]


20 февраля 1923 г.

ЧЛЕНУ КОЛЛЕГИИ НК РКИ ТОВ. СВИДЕРСКОМУ

Зам. Управляющего Инспекцией Просвещения НК. РКИ А.М.Росского

РАПОРТ

Во исполнение п. 6-го § 3 постановления Комиссии Совнаркома по пересмотру сети Наркомпроса от 10-го февраля с. г. (протокол № 5) инспекцией просвещения произведено обследование Психоаналитической лаборатории под названием «Международная солидарность» (руководитель проф. И.Д.Ермаков)...

а) Лаборатория представляет собою очаг на небольшое количество детей (в данное время 11 человек). По заявлению проф. Ермакова число детей представляется достаточным для его научных работ.

б) Очаг следует признать образцовым. Помещение большое, светлое, теплое и сухое. Уход за детьми прекрасный. Питание достаточное и здоровое.

в) Лаборатория обслуживается 18 сотрудниками (из них 11 научных: проф. Ермаков, 8 руководительниц с высшим образованием, врач и секретарь).

г) Под активным руководством проф. Ермакова всеми сотрудниками ведется планомерная научно-педагогическая работа. Собрано большое количество рисунков, фотографических снимков, статистических записей, дневников и проч. Появились печатные работы. О деятельности лаборатории упоминается в Венском психоаналитическом журнале проф. Фрейда.

д) Материальное вознаграждение сотрудников за работу крайне незначительно: проф. Ермаков получает 214 руб. в месяц, руководительницы около 163 руб. Всех означенных лиц привязывает к лаборатории исключительно интерес в ее работе.

е) В своей научной работе лаборатория пока стоит изолированно: бывшая связь с Психоневрологическим институтом оборвана и возобновлена быть не может. В последнее время устанавливается контакт с Опытной станцией С.Т.Шацкого.

ж) Материальное положение лаборатории непрочно: от Главнауки имеется 18 рабочих единиц, от Главсоцвоса — 15 пайков из резервного фонда для детей, также от Союза германских горнорабочих. В последнее время были поступления от родителей.

На основании материалов обследования необходимо прийти к заключению, что лаборатория представляет собой учреждение с определенным научным направлением и ведет серьезную, строго учитываемую работу.

Подпись




Приложение IV

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

[Центр, гос. арх., ф. 2307, оп. 2, д. 412, л. 1, 1 об. и 2]

Блестящие успехи психоанализа, который с каждым днем завоевывает все большее значение в области как теоретической, так и практической науки, вызвали в целом ряде культурных центров образование психоаналитических обществ; так в Вене, Берлине, Лондоне, Нью-Йорке, Будапеште и друг, уже давно существуют подобные общества.

В России до сих по такого общества не было, а между тем, образование названного общества, прежде всего, диктуется необходимостью распространять правильные знания о психоанализе и уберечь и не дать возможности под флагом психоанализа распространять ложные и сомнительные в научном смысле теории. Психоанализ по существу своему является одним из методов воспитания и изучения человека в его социальной среде, помогает бороться с примитивными асоциальными стремлениями недоразвитой в этом смысле личности и представляет громадный интерес как в области чистой науки, так и в прикладных знаниях в медицине, в педагогике, в психологии, в социологии, в осознании сущности таких проявлений человека, какими являются художественное творчество, трудовые процессы, религиозные и философские построения и, наконец, в области психиатрии психоанализ дает новые и плодотворные возможности своего применения.

Все это заставляет и зарубежных ученых, и нас особенно внимательно отнестись к психоанализу и создать инстанцию, общество, которое могло бы способствовать развитию и у нас этой науки и явиться компетентным в суждении о том, является ли данная деятельность действительно научной и правильной.

Ядро возникающего общества образует круг лиц, объединенных уже полтора года общей работой в области психоанализа в стенах Государственного Психоневрологического института при ныне покойном директоре Института проф. А.Н.Бернштейне и велось под руководством проф. И.Д.Ермакова.

Теперь, когда представляется возможность более широкого и планомерного применения психоаналитических знаний и научно осторожного пользования ими в различных областях жизни, круг научных деятелей, образующих новое общество, должен естественно расшириться. К счастью, в России немало ученых, зарекомендовавших себя солидными работами в различных областях науки, не чуждых психоанализу — среди этих научных сил и родилась мысль о создании общества.

Создание общества налагает на основателей его обязанность стремиться к тому, чтобы Русское Психоаналитическое Общество (РПСАО) могло участвовать в том поступательном развитии зарубежного психоанализа, который пока еще слишком мало знает о русских ученых, работающих в этой области.

Работа в одиночку, без критики и без соответствующих возможностей пользоваться указаниями специалистов и литературы, обрекала попытки отдельных работников на кустарную деятельность и на недостаточную осведомленность. С целью распространять сведения о психоанализе при Госиздате основана уже «Психоаналитическая и психологическая библиотека», имевшая целью познакомить Общество с выдающимися работами в этой области.

Общество возникает согласно Нормального Устава об обществах по ходатайству 10 лиц, частью уже работающих в области психоанализа.

1) Гливенко И. И.—проф. литературы.

2) Вейсберг Г. П.— зав. Главсоцвосом.

3) Шмидт О. Ю.— проф. математики.

4) Ермаков И. Д.— проф. психологии.

5) Вульф М. В.— врач психиатр.

6) Каннабих Ю. В.— проф. психологии.

7) Блонский П. П.— проф. психологии.

8) Сидоров А. А.— проф. искусствоведения.

9) Габричевский X. Г.— проф. искусствоведения.

10) Невский В. А.— зав. Центр. Домом просвещения.

11) Успенский Н. Е.— проф. физики.

12) Шацкий С. Т.— педагог.

13) Воронский А.— литератор.

14) Белобородов — врач.


Приложение V

ОСОБОЕ МНЕНИЕ С. ШАЦКОГО ПО ПОВОДУ ПОСТАНОВЛЕНИЯ

ПРЕЗИДИУМА НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ СЕКЦИИ О ДЕТСКОМ ДОМЕ «МЕЖДУНАРОДНАЯ СОЛИДАРНОСТЬ» [20]


Полагая, что постановление Президиума резко ставит вопрос о закрытии данного детского дома, я не могу согласиться с его основаниями.

Проблема, над которой работает данное учреждение, настолько важна, что всякая попытка в этом направлении должна быть поддержана. В данном случае, бесспорно, констатирована наличность хорошего ведения педагогического дела, отношение к детям внимательное, осторожное, любовное.

Педагоги работают много над методами наблюдения и записи педагогических явлений. Их материал очень интересен. В научном отношении желательно привлечение большего количества сил. Но, по-видимому, это не так просто,— и в вину данному учреждению поставлено быть не может. В силу этого, речь может быть только о улучшении и, быть может, реорганизации некоторых сторон работы учреждения — большей хозяйственности, более целесообразного использования помещения, организации анатомо-физиологических наблюдений, чем о полном прекращении работы. Огромное количество научных сил во всем свете разрабатывают проблемы психоанализа в педагогике. Мы имеем целый ряд интереснейших иностранных работ... и в России единственное место, где эти вопросы могут найти свое применение — есть Психоаналитическое общество и его база — данное детское учреждение.

С. Шацкий, 26 апреля 1923 г.




Приложение VI

ПОЛОЖЕНИЕ

О НАУЧНО ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ

ПСИХО-АНАЛИТИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ ПРИ ГЛАВНАУКЕ

НАРКОМПРОСА [36]


I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ.

1) Государственный Психо-Аналитический Институт имеет целью:

а) организацию научно-теоретических исследований в области психоанализа как взрослых, так и детей (в Лаборатории Института Детдома «Международная Солидарность»);

б) изучение с научной точки зрения вопросов, вызываемых государственными потребностями;

в) подготовку научных работников ВУЗа в области психоанализа.

ПРИМЕЧАНИЕ: В случае надобности Институт может делиться на секции по отдельным специальностям, составляющим в совокупности предмет ведения института.

2) Государственный Психо-Аналитический Институт находится в ведении Наркомпроса по Главнауке.

II. ЛИЧНЫЙ СОСТАВ.

3) Научные работники института разделяются на действительных членов и научных сотрудников;

ПРИМЕЧАНИЕ: 1) Научные работники могут быть штатные и сверхштатные.

2) Сверхштатные научные работники пользуются правами штатных в отношении научной работы и участия в делах Совета, указанных в § 13, правами на вознаграждение названные работники не пользуются.

4) Действительные члены Института ведут самостоятельные научные исследования, заведуют научно-исследовательскими и научно-вспомогательными учреждениями, а также выполняют определенные задания как входящие в план, утверждений Советом Института, так и специально возложенные на них ГУС'ом.

5) Количество штатных действительных членов и научных сотрудников определяется ГУС'ом.

6) Действительные члены, не представившие в течение года удовлетворительных результатов своей работы, могут быть исключены из состава Института постановлением ГУС'а.

7) Научные сотрудники Института разделяются на два разряда соответственно их научной квалификации.

8) Действительные члены и научные сотрудники утверждаются ГУС'ом по представлению Совета Института. ГУС имеет право назначения действительных членов и научных сотрудников, независимо от представлений Совета Института.

9) Научные сотрудники 2-го разряда зачисляются в Институт на срок, не свыше 3-х лет. Дальнейшее оставление их в Институте разрешается ГУС'ом по представлению Главнауки с заключением Главпрофобра.

10) Научные сотрудники ведут занятия на основании инструкции, вырабатываемой Коллегией Института в соответствии с общими правилами, издаваемыми ГУС'ом и утверждаемой Главнаукой.

III. СОВЕТ ИНСТИТУТА.

11) Совет Института состоит из всех действительных членов Института и из научных сотрудников.

12) Совет Института ведает научной деятельностью Института и с этой целью:

а) вырабатывает на каждый год общий план работ Института и

б) заслушивает отчеты и доклады научных работников Института и общие отчеты по Институту.

IV. УПРАВЛЕНИЕ ИНСТИТУТА.

13) Во главе Института стоит Коллегия, состоящая из Директора и Членов, назначаемых ГУС'ом.

14) Коллегия:

а) руководит всей деятельностью Института, неся ответственность за направление и результаты этой деятельности.

б) утверждает общий план годичных работ Института.

в) представляет в ГУС через Главнауку кандидатов в действительные члены, в научные сотрудники Института.

г) утверждает инструкцию для занятий научных работников Института.

д) заслушивает и утверждает отчеты по Институту, препровождая их в ГУС и Главнауку.

е) ведает административной и финансовой частью Института.

Директор Института проф. Ермаков




Приложение VII

ПИСЬМО О. Ю. ШМИДТА О ПЕРЕПРОФИЛИРОВАНИИ

ДЕТСКОГО ДОМА-ЛАБОРАТОРИИ «МЕЖДУНАРОДНАЯ СОЛИДАРНОСТЬ» |43]

ЗАМ. НАРКОМПРОС В. Н. ЯКОВЛЕВОЙ. И ЗАВ. ГЛАВНАУКОЙ Ф. Н. ПЕТРОВУ.


Уважаемые товарищи!

Три года назад при моем содействии был организован Детский Дом-Лаборатория при Психоаналитическом Институте. Так как я с психоанализом хорошо знаком, состою в Президиуме Русского Психоаналитического Общества, неоднократно защищал Детский Дом от попыток закрыть его, то установился взгляд о моей ответственности перед Наркомпросом и партией за работу Д. Дома-Лаборатории.

Эта работа развивалась очень интересно, научные результаты ее напечатаны за границей и возбудили чрезвычайное внимание со стороны Фрейда и его последователей, а также в широких кругах врачей и педагогов,

С повышением возраста детей, однако, остро сказался недостаток психоаналитически подготовленных педагогов-руководительниц. Не желая продолжать с недостаточными средствами опыт, на который смотрят психоаналитики всех стран, мы решили от руководства домом отказаться впредь до подготовки кадра педагогов.

Главнаука, как Вы знаете, с этим согласилась и решила использовать хорошо поставленный детский дом, как лабораторию уже не только психоанализа, но для всех научно-педагогических учреждений.

Психоаналитики фактически не имеют больше никакого влияния на Д. Дом.

Я желаю Главнауке всякого успеха в разностороннем использовании нашего наследия, но считаю долгом довести до сведения дорогих товарищей, которым я адресую это письмо, что впредь не будут иметь никакого отношения к этому Дому и за его работу ни прямо, ни косвенно никакой, даже моральной ответственности не несу.

Примите привет.
20 ноября 1924 г. О. Шмидт.


Приложение VIII

ВЫПИСКА

ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА КОЛЛЕГИИ НАРКОМПРОСА

ОТ 13 МАЯ 1925 ГОДА |48]


Слушали: О положении Психо-Аналитического Научно-Исследовательского Института и

детского дома «Международная Солидарность»

Постановили: а) Научно-Исследовательский Психо-Аналитический Институт влить в Ассоциацию научно-исследовательских институтов, не сливая его ни с каким из Институтов. Сообщить Совнаркому, что оставление Института в Москве не потребует площади и просить его отменить свое постановление о выводе Института в Ленинград.

б) Признать существование детского дома «Международная Солидарность», служившего ранее лабораторией института, в настоящем его виде нецелесообразным, и с нового учебного года его ликвидировать, распределив детей по опытно-показательным учреждениям Главсоцвоса.

Порядок размещения детей и вопрос об участии родителей в содержании детей поручить определить Главсоцвосу.

ВЕРНО/СЕКРЕТАРЬ КОЛЛЕГИИ НКП /подпись/.




Приложение IX

ЗАЯВЛЕНИЕ

В ГЛАВНАУКУ БЫВШИХ СОТРУДНИКОВ ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА [52]


На заседании 21/Х с.г., посвященном рассмотрению производственного плана психоаналитической секции Психологического Института, директор Института проф. Корнилов сообщил сотруднику секции д-ру Вульфу, что Президуиум Ассоциации точных наук постановил не открывать самостоятельной секции при Психологическом Институте и предложить сотрудникам этой секции перейти в секцию психопатологии, что Главнаука со своей стороны считает такое решение вопроса для себя вполне приемлемым. Ввиду этого мы, сотрудники психоаналитической секции сочли необходимым обратиться в Главнауку, по инициативе которой мы переведены в Психологический Институт, как самостоятельная секция, с заявлением, что такое решение вопроса нас ни коим образом не удовлетворяет. Перейдя в секцию психопатологии, мы должны будем, в соответствии с общим производственным планом последней, разрабатывать исключительно поставленные нам этой секцией вопросы психопатологии. А, между тем, психоанализ, как самостоятельное научно-исследовательское направление ни в коем случае не совпадает ни по содержанию своему, ни по методу исследования, ни по разрабатываемым проблемам с психопатологией и не менее внимания и интереса уделяет другим научным дисциплинам. Психология ребенка, начиная с первых моментов жизни, занимает в психоаналитической работе не только не меньшее, но, может быть, даже большее место, чем узко психопатологические проблемы, и то, что психоанализ может внести в педагогику, может быть, имеет большее научное и общественное значение, чем-то обогащение психопатологии, которым последняя обязана психоанализу. В бывшем Психоаналитическом Институте главный центр научного интереса был сосредоточен именно на изучении ребенка и воспитании его согласно принципам психоанализа, что вытекает из основных взглядов психоанализа на огромное значение детских переживаний и впечатлений первых лет жизни для дальнейшего развития нормальной, здоровой психики. Устранить из работ психоаналитической секции эту основную и главнейшую часть — изучение ребенка — значит вообще лишить ее возможности вести, какую бы то ни было плодотворную научную работу. Вместе с тем, это повело бы к гибели... ценнейшего научного материала по психологии ребенка, собранного с таким трудом в течении лет существования Психоаналитического Института.

Сказанное выше о психологии детского возраста приходится повторить и относительно психологии вообще — индивидуальной, социальной, прикладной и т.д. Психоанализ широко пользуется сравнительным методом, подвергая психоаналитическому исследованию самые разнообразные проявления психики для расширения своей эмпирической базы и для проверки своих выводов на обширном и разнообразном материале. Поэтому в работах психоаналитической секции, как и в бывшем Психоаналитическом Институте, согласно нашего производственного плана, должны были принимать участие вовсе не только врачи-психиатры.

Исходя из указанных соображений, мы, бывшие сотрудники Психоаналитического Института и сотрудники настоящей психоаналитической секции Психологического Института просим Главнауку настоять на сохранении самостоятельной психоаналитической секции, в которую могли бы войти все сотрудники и продолжить там свою научную работу.

Сотрудники психоаналитической секции Психологического института Р. Авербух М. Вульф


Онлайн сервис

Связаться с Центром

Заполните приведенную ниже форму, и наш администратор свяжется с Вами.
Связаться с Центром